Речная старина

О сайте | Ссылки | Благодарности | Контактная страница | Мои речные путешествия |
Волга | Днепр | Кама | Нева | Ока | Окно в Европу | Север | Урал и Сибирь |
Материалы из газет, журналов и книг | Путеводители | Справочные и информационные материалы |
Список пароходов (1852-1869 гг.) | Справочник по пассажирским пароходам (1881 - 1914 гг.) | Старый альбом | Фотогалерея |
Коллекция Елены Ваховской | Коллекция Зинаиды Мардовиной | Коллекция Игоря Кобеца | Коллекция Сергея Новоселова |
События 1841-1899 г.г. | События 1900-1917 г.г. | События 1918-1945 г.г. | События 1946-1960 г.г. | События 1961-1980 г.г. |

VIII.

Ровно в два часа прибежал ко мне караульный и, согласно полученной инструкции, чтобы не вызывать напрасно тревоги, шепотом произнес:

— Пожалуйте на берег — огонь виден.

Я последовал за ним и действительно где-то далеко на горизонте явственно увидел белый огонек, движущийся в разных направлениях.

— Что это может быть? — спросил я.

— Может, рыбаки, а, может, и пароход.

— Разве рыбаки выезжают так далеко в открытое озеро?

— В хорошую погоду случается.

Наши наблюдения не остались, разумеется, тайной, и все пассажиры собрались на берег, жадно впиваясь глазами в загадочный огонек. Но огонь погас... Через несколько минут он снова появился и казался ярче прежнего.

— «Если это пароход, — подумал я, — то почему не видно цветных огней?»

Как бы в ответ на мой мысленный вопрос разом выступили над поверхностью озера красный огонь справа и зеленый— слева.

Сомнения больше быть не могло: это пароход, пришедший за нами. Маяк огласился восторженными кликами... Еще несколько минут, и разноцветные огни перестали двигаться; раздался отдаленный протяжный свисток, по низкому тембру которого мы догадались, что перед нами «Царь», попавшийся нам на встречу в Онежском озере.

—  «Царь»!.. «Царь»!.. Ура!, — кричали на маяке.

Я спросил сторожа, что по правилам он должен сделать в ответ на свисток парохода, несомненно обращенный к нам.

Ничего не знаю,—отвечал тот:—мое дело зажигать и тушить огни, а больше я ничего не знаю.

— Может быть, ты должен подать на пароход лодку?

— У него есть свои лодки, а мне к нему в этакую темень не попасть.

Раздался второй еще более продолжительный свисток. Я хотел было зажечь костер, чтобы дать, по крайней мере, знать «Царю» о нашем присутствии на маяке, но опасался ввести в заблуждение какое ни будь парусное судно, которое могло находиться теперь вблизи нашего маяка и ориентироваться по его сигнальным огням. Я решился ждать рассвета, до которого оставалось еще добрых 3—4 часа. Эта оплошность могла стоить нам жизни, но озеро оставалось спокойным по прежнему, и «Царь» не двигался с места, бросив, по видимому, якорь, и едва забрезжил первый луч рассвета, обрисовав мощный силуэт «Царя», как этот последний стал медленно к нам приближаться, делая беспрерывно промеры, и снова бросил якорь, в полутора верстах от маяка. От «Царя» отчалила тотчас шлюпка, на руле которой сидел сам капитан Б. в полной парадной форме.

— Живей в лодки! — крикнул он, что было силы, не успев еще сойти на маяк.

— Давай все лодки, какие у тебя есть, — продолжал он кричать, обращаясь к сторожу, который с обнаженной головой дожидался его на берегу, между тем как помощник сторожа торопливо усаживал в одну из маячных шлюпок двух толстых купцов, посуливших ему крупную сумму за скорейшую переправу на пароход.

Капитан Б., заметив этот маневр, как разъяренный тигр, бросился к шлюпке, которая приготовилась уже отчалить от берега.

— Это что такое? Назад! Перевозить по очереди женщин вперед, по 10 человек сразу!..

Помилуйте, мы деньги заплатили, — вздумали было протестовать господа купцы.

— Назад! — заревел капитан «Царя» таким голосом, что все маячные здания едва не рушились от сотрясения воздуха, — или я вас, мерзавцев, брошу совсем на маяке. Господа купцы мгновенно стушевались. Вслед затем энергический капитан быстро организовал переправу, которая, однако, не смотря на все принятия меры, продолжалась очень медленно, так как в нашем распоряжении находились только 4 шлюпки, а, чтобы добраться до «Царя», требовалось три четверти часа времени. Капитан Б. выходил из себя, приказывал по стольку людей брать в лодки, что те, нагруженные до последних пределов возможности, при малейшем колебании, черпали воду то одним, то другим бортом. Крики ужаса и отчаяния то и дело оглашали воздух, но капитан оставался неумолим, угрожая чуть не смертью, если приказания его не будут в точности исполняемы. Бедные пассажиры, которых капитан Б. подвергал новой явной опасности, без всякого разумного повода, пришли наконец в страшное негодование и готовы были поднять открытый бунт, если бы не опасение, что капитан бросит их на маяке. Зная характер В., нельзя было сомневаться, что он способен на такой поступок, поэтому из двух зол приходилось выбирать меньшее. Одна из «дам», увидев, что ей приходится садиться в лодку, до краев нагруженную деревенскими бабами, подняла отчаянный вопль, но ее без церемонии схватили в охапку и бросили вниз как попало; лодка накренилась в сторону, черпнула массу воды, раздался ужасный визг 10 женщин, и если бы не подоспела во время помощь, то все они покоились бы теперь на дне Ладожского озера. Что же заставляло, однако, капитана Б. так торопиться, подвергая жизнь стольких людей очевидной опасности?... Вопрос этот разрешился очень скоро.

Переправа окончилась наконец благополучно, и «Царь» снялся с якоря в 9 часов утра. Лавируя между подводными камнями, он скоро выбрался в открытое озеро и взял прямой курс на Шлиссельбург. Вступив на палубу «Царя», я поспешил прежде всего к капитану, желая получить от него интересующие меня сведения; но он резко прекратил всякие объяснения и, указав рукою на анероид, быстро ушел на мостик. Стрелки анероида показывали уклонение влево почти на 15 делений! Теперь я понял, что означала его поспешность, принятая нами за непростительный каприз, и с ужасом подумал о том, что ждет нас еще впереди...

Действительно, не прошло и четверти часа после выхода «Царя» за пределы подводных камней, окружающих маяк Сухо, как по озеру пронесся отдаленный гул, и все его видимое пространство покрылось мелкою зыбью; северный горизонт окутался густым туманом, который надвигался на нас все ближе и быстрее. Пароход стало покачивать сначала еле заметно, а потом все сильнее и сильнее. Прошло еще несколько минут, и «сивер» задул с неукротимым бешенством. Мы попали в настоящий шторм, который редко проходит благополучно для застигнутых им судов. Свинцовые волны с серебристыми гребнями ударялись о пароход с все возрастающей силой. Они то приближались друг к другу, сливаясь между собой в одну водяную массу, выраставшую до громадной высоты, выше, казалось, мачты пароходов, то отталкивались и расступались на далекое расстояние, образуя страшную клокочущую бездну. Температура сразу понизилась на несколько градусов, водяные брызги жгли лицо, как раскаленное железо. «Царь» стонал и скрипел, бросаемый, как соломинка, по разъяренным волнам; он поминутно то одним, то другим боком становился почти в вертикальное положение, причем колеса его поочередно то беспомощно болтались на воздухе, то погружались в глубину озера, обращая всю свою наступательную силу на несчастный корпус парохода, который трещал по всем швам, с трудом подвигаясь вперед...

Трудно вообразить, что происходило на палубе «Царя» в разгар разразившегося шторма. Пассажиры «Александра Свирского» не испытывали уже ни страха, ни приступов морской болезни, а в каком-то тупом оцепенении ожидали новой катастрофы. Благословляя Творца недавно за свое спасение, они готовы были теперь богохульствовать и проклинать судьбу, которая так ехидно послала им луч надежды, чтобы тотчас снова ввергнуть в бездну отчаяния.

— Ложись!—раздался вдруг среди рева бури громовой голос капитана.

Все пассажиры, которых застал на палубе этот возглас капитана, бросились на земь, как один человек, и в ту же почти секунду пароход так сильно накренился, и громадная волна влетела на него так неудержимо, что если бы не предусмотрительность капитана, то многие из пассажиров очутились бы за бортом. Девятый вал пронесся таким образом благополучно, хотя некоторые части такелажа волна снесла в озеро; обоих кожухов и одной шлюпки — как не бывало. Колеса с оторванными на половину спицами работали плохо, и набеги второй «девятой» вал, «Царю», как и «Александру Свирскому», не видать бы больше красавицы Невы...

Во все время шторма я не спускал глаз с капитана Б., который, привязав себя к перилам мостика, держа бинокль в одной руке, а другой—опираясь на рулевое колесо, с несокрушимой энергией и хладнокровием следил за борьбой вверенного ему судна с разъяренной стихией. Казалось, никакие силы небесные не в состоянии сбросить его с занятого поста... Вид мужественного капитана возвратил мне уверенность, что «Царь» выйдет победителем. Эту уверенность я старался внушить и своим товарищам по несчастью, которые до сих пор не переставали звать меня «командиром» и возлагали почему-то на меня все свои надежды. А «сивер», между тем. делал свое дело, превратив озеро в какую-то клокочущую массу. Пароход из последних сил взбирался на страшную высоту волн и вслед затем падал в разверстую бездну, где, казалось, его ждет неминуемая гибель. Но Всемогущий Бог смилостивился наконец над нами! Раздался страшный треск, левый борт погрузился в воду, громадная волна пронеслась через палубу, сбросив в озеро все, что встретилось ей на пути, но потом сразу наступило относительное спокойствие. Это «Царь» делал крутой поворот на юг и, выдержав с честью последний, отчаянный натиск волн, стал приближаться к устью Невы.

Всякая опасность миновала.



| © "Речная старина" Анатолий Талыгин 2006-2018 год. | Контактная страница. |